Владимир Буров - Альфа Центавра [СИ]

Глава 27

В общем, стало ясно для тех, кто умеет мыслить логически, что Махно хотел стать Олигархом и Альфы, и Земли, которую он и называл:

— Ее Центаврой. — Понятно? Альфа — это Альфа, а Земля ее Центавра. Тут Тет-а-Тет в баре можно запутаться, и оставить почти нетронутым сочно-чесночного Цыпленка Табака, а уж при таком количестве самостоятельных личностей, лезущих в Наполеоны — вообще:

— Кто что хочет то и думает.

Но Махно не умер, умер его только что родившийся Видимый Медиум.

Информацию мог держать в своем буфере некоторое время Медиум Vulgaris — Простой, Невидимый Медиум. Форма Видимого Медиума была неустойчива. Как вы только что видели, трех выстрелов из снайперской винтовки хватило, чтобы он исчез с лица Земли. Труп не искали, как это обычно делается во время наступательной операции, поэтому никто и не узнал, что это был Медиум М. А сам Махно как раз подошел к этой небольшой — из двух человек — группе девушек.

— Нау ду ю ду, — сказал он мрачно.

— Ты чё такой? Не привез, что ли, ничего?

— Нет, почему же, извольте, и протянул дамам большого, кило на три-четыре сома.

— Ты что?! — ахнула Щепка, — я не ем сомов, они страшные, и едят придонных пауков.

— Мы на войне, — продолжал Махно, — надо есть все, иначе никогда не увидим победы.

— Ты вообще где его взял? — тоже была слегка шокирована Ника.

— Василий, ты будешь сома?! — крикнул на вышку Махно.

— Если поджарите буду.

— А сам ты че, не можешь?

— Да могу, но здесь доски, они могут загореться.

— Как хочешь, тогда я его выброшу.

— Я заплачу, пожарь сам.

— Как, в золе, обмазанного глиной?

— Не забудь про соль — большое количество, черный свежемолотый перец, укроп и петрушку.

— Лимон?

— И лимон.

— Сколько ты заплатишь за такой шикарный завтрак, обед и ужин вместе взятые?

— Можешь после обеда трахнуть Нику.

— Она и так моя.

— Нет, нет, хотя я и твоя, но такого беспрецедентного неуважения к себе не потерплю. Тем более, ты меня и так бросил. — И она ударила его по колену, предварительно зацепив другой ногой за пятку. Вот так, не вставая, отправила Махно на больничку, потому что при падении ударился балдой о камень.

— Теперь уж точно не дождемся норвежской семги, — схватилась за голову Щепка. И добавила: — Зря ты так, мы его в конце концов заставили приготовить этого сома по-Царицынски. А теперь чё делать?

Я не умею.

— Я тоже. Слышь ты, Васька, спустись сюда, приготовь сома, а? — спросила Щепка.

— Я вам не Васька — это во-первых, а во-вторых, я трахаю только тех, кто этого сам очень хочет, а вы этого сома не хотели. Теперь готовьте сами.

— Да пусть он лучше здесь сдохнет! — воскликнула Щепка, — не хочешь — не ешь.

— Более того, мы достанем Норвежской рыбы. Если Махно ее был в Норвегии, то уж рыбы-то он точно привез, а если привез — значит где-то она должна быть.

— Почему? — спросил Василий.

— По определению! — Они ответили хором.

Василий согласился поднять сома, начал его жарить, не подумав, прямо на досках, едва прикрыв их золой, потому что ее было мало, в результате. В результате вышка загорелась. И как раз в это время возобновил свою атаку Троянский Конь. Да, но тем не менее вы еще не видели настоящего ТК. Далее, в каком виде атакуют Беда, Пар и конь Беды Софист?

А теперь Пархоменко бежал впереди. И мало того, что его спустили с цепи, он еще держал перед собой, надетый через шею Леви Страус, и периодически стрелял из него. Василий Иванович очень удивился, и крикнул вниз бабам — в некотором смысле так можно считать:

— Он нас так и так предал!

— Что? Спусти нам немного сома, мы попробуем, авось его можно кушать.

— Его можно только жрать, — назло ответил Василий. — И более, того, он еще не готов, а этот Пархоменко, чей уж он хахаль — точно не знаю — нас в конце концов предал и теперь ведет по нас почти непрерывный огонь, так делается?

— Сюда не попадает, — вякнула Щепка, и как голодный волк опять попросила:

— Дай да дай!

— Никаких Дай, вы должны пойти ему навстречу.

— У нас нет кулича и этого, как его, рукавишника, чтобы поднести ему чинно и благородно.

— Вы что там пьёте? Ибо я говорю:

— В атаку, черти! В штыковую и рукопашную, вперед, дети мои!

— Ладно, — махнула рукой Ника, пойдем посмотрим, что там с бруствера.

— Так война для нас может закончиться, не успев как следует начаться, — ответила Щепка.

— Там есть перископ, он нас не увидит.

Тут вернулся как раз уже с загипсованной ногой Махно. Ему дали, чтобы не скучал фисгармонию, на которой он предложил сыграть им:

— Отходную.

— Ты вообще в своем уже, — сказала Щепка, и процитировала: — Отходную.

— Мы еще не собираемся туды-твою, что ты городишь под руку, сукин сын?

— Тихо, тихо, это не то, что вы думаете, и заиграл и запел, опираясь на один костыль:

Протрубили трубачи тревогуВесь по форме к бою снаряженСобирался в дальнюю доро-о-огуБроневой ударный батальон!

До свиданья мама не горюй,На прощанье Батьку поцелу-у-уй-й!До свиданья, мама, ты не горюй, не грусти,Пожелай нам доброго пути-и!

— Тп-ру-у! — закричала Щепка, — тут возникают сразу два вопроса.

— Три, — поправила подругу Ника Ович.

— Какой третий?

— Он с нами пойдет, что ли с такой ногой, на костылях?

— Я это и так имела в виду.

— Тогда у меня еще есть, а именно:

— У нас есть броневик, чтобы пули не попадали по лицам?

— Да, — просто ответил Махно, и показал большим изогнутым назад пальцем назад. И действительно, там чавкал почти танк, которых они, правда, еще никогда не видели, с двуствольным пулеметом на башне. Но никто его не испугался, просто спросили:

— Сколько там мест?

— Два, — ответил Махно, — для командира и его заместителя.

— Да?

— Да. Впрочем, я могу постоять, а вы обе сядете вместе с сомом.

— Кстати, про сома, — это был мой опять третий вопрос: Васька отдаст нам его с собой на дорогу?

— Вот этого я, честно говоря, не ожидала, — сказала Щепка. — И думаю, бесполезно к нему обращаться просто так за этим лещем.

— Почему?

— Мы слишком долго его ругали.

— Василий! — крикнула Щепка, приветливо задрав голову вверх, — ты дашь нам его?

— Ни-за-что! И более того, я сказал бегом марш в контратаку, грызите их зубами, рвите руками, бейте ногами — тогда им действительно будет страшно. А вы:

— Мы на танке.

— Это не танк, — сказала свое слово Ника.

— Тем более.

— Что значит, тем более? Чуть что он сразу: тем более!

— И более того, за обращение ко мне в третьем лице, когда я присутствую здесь в первом и втором — даже хвост:

— Не дам.

— Да хрен с ним, с этим сомом, — сказал наконец Нектар, а по-гречески — как считал сам Нестор — а точнее по-французски:

— Нарцисс, — ибо… ибо у нас есть норвежская семга. Они ахнули, а некоторые хотели даже опять избить.

— За что? — спросил Нестор — Нектар — Нарцисс.

— За лицемерие, — ответила Щепка. — Это же надо держать нас в неведении так беспрецедентно долго.

— Впрочем, прости нас за всё, — добавила Ника Ович.

— Хорошо, но только при одном непременном условии.

— Мы согласны на всё, если семга уже готовая, слабосоленая и мажется на мягкий белый хлеб с маслом, как само масло, — улыбнулась Щепка.

— Нет, нет, это не обязательно, — заспорила с ней Ника, — семга ни в коем случае не должна мазаться на хлеб с маслом, как её икра, а это только должно казаться, что мажется, так сказать:

— Казаться, а не быть.

— А я за быть, а не казаться! — негромко рявкнула Щепка, не желавшая в такой ответственный момент вступать в очередную бессмысленную полемику, кончающуюся тем более, часто, даже всегда увечьями некоторых личностей, — она мрачно посмотрела на Нику, потом на Махно, как будто только что удивилась его метаморфозе, и добавила:

— В лучшую сторону.

— Что? — спросил он.

— После избиения этой змеей, ты стал лучше.

— Чем?

— Теперь у тебя есть семга, а не сом, и броневик вместо своих двоих.

— Нет, это лучше, лучше, — подтвердила Ника Ович.

— Значит, делаем так, — сказал Дюк, или Махно, если просто по-простому, а не по-французски, — не обращаем больше внимания на этого Ваську, а признаем меня главнокомандующим войсками Трои.

— Вы имеете в виду этот Царицын? — махнула рукой в сторону города Ника. И добавила: — Нет, нет, я понимаю, это вполне естественно, должен быть только один главнокомандующий. Я буду твоим интендантом.

— А при чем здесь это? — вопросом ответила Щепка, — Васька никогда и не был командиром сил обороны. Я просто взяла его на эту вышку пулеметчиком. Ну, правда, обещала, в случае чего дать дивизию, но это и всё.